Неточные совпадения
Церковь — таинственное тело Христово, и она не может быть превращена в корыстное орудие
государства, она существует не для
пользы епископов, чиновников или помещиков.
Мы же, устремляя все силы наши на
пользу всех и каждого, почто нам блеск внешности? не полезностию ли наших постановлений, ко благу
государства текущею, облистает наше лицо?
Для
пользы, сударыня,
государства, — для того, чтобы все было ровно, гладко, однообразно; а того не ведают, что только неровные горы, разнообразные леса и извилистые реки и придают красоту земле и что они даже лучше всяких крепостей защищают страну от неприятеля.
Государство ограждает его собственность; оно устроивает в его
пользу тысячи разнообразнейших удобств, которые он никак не мог бы иметь, предоставленный самому себе; оно охраняет его предприятия против завистливых притязаний одичалых масс и, в случае надобности, встанет за него горой.
Это человек, который на свой страх ведет миллионное предприятие, которое не только должно давать работу десяткам тысяч рабочих и доход ему лично, но еще должно приносить
пользу всему
государству.
Скорее — за стол. Развернул свои записи, взял перо — чтобы они нашли меня за этой работой на
пользу Единого
Государства. И вдруг — каждый волос на голове живой, отдельный и шевелится: «А что, если возьмут и прочтут хотя бы одну страницу — из этих, из последних?»
Его императорского величества
государства и земель его врагов, телом и кровию, в поле и крепостях, водою и сухим путем, в баталиях, партиях, осадах и штурмах и в прочих воинских случаях храброе и сильное чинить сопротивление и во всем стараться споспешествовать, что к его императорского величества верной службе и
пользе государственной во всяких случаях касаться может.
Об ущербе же его императорского величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не токмо благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допущать потщуся и всякую вверенную тайность крепко хранить буду, а предпоставленным над мною начальникам во всем, что к
пользе и службе
государства касаться будет, надлежащим образом чинить послушание и все по совести своей исправлять и для своей корысти, свойства, дружбы и вражды против службы и присяги не поступать; от команды и знамени, где принадлежу, хотя в поле, обозе или гарнизоне, никогда не отлучаться, но за оным, пока жив, следовать буду и во всем так себя вести и поступать, как честному, верному, послушному, храброму и расторопному офицеру (солдату) надлежит.
Только Кубышкин, только он один мог с
пользой для себя (по ошибке мы писали:"для
государства") одеть в ситцевые рубахи как русских подданных, так и персиян, бухарцев, хивинцев, индейцев и прочих иноверцев.
"В некотором царстве, в некотором
государстве жил-был ретивый начальник. Случилось это давно, еще в ту пору, когда промежду начальников такое правило было: стараться как можно больше вреда делать, а уж из сего само собой, впоследствии,
польза произойдет.
И в-третьих, наконец, устраняя из обращения иностранный продукт, виноделы сохраняют внутри
государства целый ворох ассигнаций, которые, будучи водворены в их карманах, дадут возможность повернуть"торговый баланец"в
пользу России.
Самое заступление Туганова, так как оно не по ревности к вере, а по вражде к губернатору, то хотя бы это, по-видимому, и на
пользу в сем настоящем случае, но, однако, радоваться тут нечему, ибо чего же можно ожидать хорошего, если в
государстве все один над другим станут издеваться, забывая, что они одной короне присягали и одной стране служат?
Озаглавил ее так: „О положении православного духовенства и о средствах, как оное возвысить для
пользы церкви и
государства“.
Гораздо вероятнее свидетельство Залусского, что «До совершеннолетия царя Матвеев думал сам управлять
государством и, таким образом, действовал в
пользу матери, а еще более в свою собственную» (Устрялов, том I, стр. 263).
В предисловии исчисляются разные
пользы арифметики, чтобы приманить к занятию ею; между прочим говорится: «По сей мудрости гости по
государствам торгуют, и во всяких товарех и в торгех силу знают, и во всяких весех, ив мерах, и в земном верстании, и в морском течении зело искусни, и счет из всякого числа перечню знают» (см. Карамзина, прим. 437 к X тому).
В «Записках» же он отвечает: «что он в воле великого князя, старейшего своего брата, и повеление его исполнит охотно, что он согласен с мнением Изяслава, понеже мир для сохранения
пользы всего
государства лучше на сей случай, нежели война».
Если иностранные Писатели доныне говорят, что в России нет Среднего состояния, то пожалеем об их дерзком невежестве, но скажем, что Екатерина даровала сему важному состоянию истинную политическую жизнь и цену: что все прежние его установления были недостаточны, нетверды и не образовали полной системы; что Она первая обратила его в государственное достоинство, которое основано на трудолюбии и добрых нравах и которое может быть утрачено пороками [См.: «Городовое Положение».]; что Она первая поставила на его главную степень цвет ума и талантов — мужей, просвещенных науками, украшенных изящными дарованиями [Ученые и художники по сему закону имеют право на достоинство Именитых Граждан.]; и чрез то утвердила законом, что
государство, уважая общественную
пользу трудолюбием снисканных богатств, равномерно уважает и личные таланты, и признает их нужными для своего благоденствия.
И если мы видим ныне столь многих достойных судей в столицах и в самых отдаленных Губерниях; если слог приказный уже не всегда устрашает нас своим варварством; если необходимые правила Логики и языка соблюдаются нередко в определенных судилищах; если Министерство находит всегда довольно юношей, способных быть его орудиями и служить отечеству во всех частях своими знаниями — то
государство обязано сею
пользою Московскому Университету...
Но, откинув в сторону все тонкие рассуждения о недостатках и слабостях почившего брата, нельзя не сознаться, что, проходя обширное, многозначительное поприще службы в самых трудных обстоятельствах
государства, начав с Морского кадетского корпуса, где Шишков был при Екатерине учителем, дойдя до высокого места государственного секретаря, с которого он двигал духом России писанными им манифестами в 1812 году, — Шишков имел одну цель: общую
пользу; но и для достижения этой святой цели никаких уступок он не делал.
Еще находясь в Берлине, Пугачев, по рассказам принцессы, действовал, насколько было ему возможно, в
пользу своей сестры, законной наследницы русского престола, скрывавшейся под разными именами сначала в Персии, а потом в разных
государствах Европы.
Он не только одобрил мои предприятия, но даже сам, отказываясь от своих владений в Европе в
пользу младшего своего брата, хотел вместе со мной устраивать новое
государство на Кавказе.
Вот как получу по чину капитана от бомбардир и капитана корабельного жалованья из воинской казны, то волен в них ко всякому употреблению, потому что я службою для
государства, как и прочие офицеры, те деньги заслужил; а народные деньги оставляются для государственной
пользы, и я обязан в них некогда отдать отчет Богу.
Иногда Иоанн играет втемную… но как не простишь ему этих сокровенных ходов, когда во всех последствиях видна
польза его
государства?
«Орден святого Иоанна Иерусалимского, — объявлял в своем манифесте новый великий магистр, — от самого начала благоразумными и достохвальными своими учреждениями споспешествовал как общей всего христианства
пользе, так и частной таковой же каждого
государства. Мы всегда отдавали справедливость заслугам сего знаменитого ордена, доказав особливое наше благоволение по восшествии нашем на наш императорский престол, установив великое приорство российское».
Душа человеческая стоит больше, чем
государства, обычаи и нравы, чем всякая внешняя
польза, чем весь внешний мир.
— И чтò же, разве наши ополченцы составили
пользу для
государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за пего, — прибавил оратор, одушевляясь.
Люди говорили: «На кой нам прах еще нужна какая-то шайка бродячей сволочи!» Но Катков продолжал свою «лейб-агитацию» и печатал в своей «лейб-газете» то подлинные письма сносившегося с ним Ашинова, то сообщения о том, что могут сделать в
пользу России вооруженные товарищи этого атамана, укрывавшиеся в это время где-то не в нашем
государстве в камышах и заводях.